Приятного прочтения!
Глава пятая УГЛУБЛЕНИЕ И СИСТЕМАТИЗАЦИЯ ТЕОРИИ (1871—1883)
Анализируя особенности современной, крупной промышленности, Энгельс показывает, что в силу самого характера современного производства воля каждого отдельного участника комбинированного производственного процесса неизбежно должна подчиняться либо воле одного руководителя, либо, если это возможно, воле большинства. «Желать уничтожения авторитета в крупной промышленности значит желать уничтожения самой промышленности».
Формулируя свой общий
вывод, Энгельс подчеркивает, что при существующих материальных условиях
производства, независимо от какой бы то ни было организации общества,
определенный авторитет необходим. «С развитием крупной промышленности и
крупного земледелия материальные условия производства и обращения неизбежно
усложняются и стремятся ко все большему расширению сферы этого
авторитета... Авторитет и автономия вещи относительные, и область их применения
меняется вместе с различными фазами общественного развития. Если бы автономисты
хотели сказать только, что социальная организация будущего будет допускать
авторитет лишь в тех границах, которые с неизбежностью предписываются условиями
производства, тогда с ними можно было бы столковаться... Все социалисты
согласны в том, что политическое государство, а вместе с ним и политический
авторитет 
исчезнут
вследствие будущей социальной революции, то есть что общественные функции
потеряют свой политический характер и превратятся в простые административные функции,
наблюдающие за социальными интересами. Но антиавторитаристы требуют, чтобы
авторитарное политическое государство было отменено одним ударом, еще раньше,
чем будут отменены те социальные отношения, которые породили его» и т. д.
В этой работе Энгельса, как и в предшествующих его высказываниях против анархизма, явно обнаруживается сдвиг, перемещение акцента в марксистской концепции государства. Раньше Маркс и Энгельс подчеркивали главное, специфическое в своей концепции — классовый характер государства. Теперь, когда бакунисты вульгаризировали и довели до абсурда требование уничтожения государства, возникла объективная необходимость подчеркнуть и другую сторону — связь государства с выполнением определенных функций, удовлетворяющих некоторые общие интересы общества в целом. Если раньше в отношении будущего акцентировалось главное — неизбежность устранения государства, то теперь, во-первых, в большей мере стала подчеркиваться необходимость пролетарского государства, диктатуры пролетариата для переходного периода и, во-вторых, усилилось внимание к тому, что останется в коммунистическом обществе от государства после его отмирания как «политического государства».
Понимание того, что функции государства не сводятся к его роли как инструмента классового господства, было у Маркса и Энгельса и раньше, но тогда они подчеркивали его классовую природу.
В «Манифесте Коммунистической партии» они формулировали свой взгляд очень точно: при коммунизме «публичная власть потеряет свой политический характер». Но, значит, что-то от нее все-таки останется! Что же именно? Об этом гениально догадывались уже предшественники научного коммунизма. В особенности Сен-Симон. Превращение государства в простое управление производством — вот что означает утрата публичной властью своего политического характера, вот что останется от государства.
Но опять же характерно изменение отношения Энгельса к этим догадкам. В «Манифесте» акцент падал на отрицательную сторону дела: критиковалась недостаточность воззрений предшественников. Но вот проходит 30 лет, и акцент заметно перемещается. В «Анти-Дюринге», оценивая теоретические заслуги Сен-Симона, Энгельс снова касается вопроса о будущей судьбе государства: «В 1816 г.